Среди трудностей, которых в божественных Писаниях встречается немало,
если есть что-нибудь запутаннее, чем лабиринт мест о свободной воле. Да,
этот предмет уже давно удивительным образом тревожил умы философов, а потом
теологов, как древних, так и новых, однако, я думаю, труда было больше, чем
результата. Недавно Карльштадт и Экк возобновили с достаточной сдержанностью
спор на эту тему, но вскоре Мартин Лютер разжег его сильнее - известно его
"Утверждение", посвященное свободной воле. Несмотря на то что ему один раз
отвечали, попытаюсь теперь это сделать и я: мои друзья думают, что, может
быть, в нашем небольшом споре истина станет яснее.
Здесь, я знаю, некоторые, зажав уши, закричат: "Эразм посмел сразиться
с Лютером!" То есть муха со слоном! Для их успокоения - если их можно
упросить хотя бы немного помолчать - я хотел бы только сказать, что я ведь
на самом деле никогда не клялся в верности Лютеру. Поэтому никому не должно
показаться недостойным, что я открыто с ним не соглашаюсь; ничего иного -
человек с человеком! Не хватало только, чтобы считалось грехом расходиться с
ним в каком-нибудь убеждении! И я не думаю, что самому Лютеру покажется
недостойным, если кто-нибудь с ним не согласен, при том, что сам себе он
дозволяет выступать не только против всех учителей церкви. Но также и против
всех университетов, соборов и папских декретов. Так как он сам говорит прямо
и открыто, то и мне, когда я это делаю, его друзья не должны это вменять в
вину.
Поэтому, дабы никто не истолковал этот бой как такой, который
обыкновенно происходит между выпущенными друг на друга гладиаторами, я буду
оспаривать одно-единственное его мнение, не имея никакой иной цели, кроме
возможно большего прояснения истины при помощи сопоставления мест из Писаний
и доказательств. Такого рода исследование всегда было для ученых делом
наипочтеннейшим. Все будет идти без брани, потому что это более
приличествует христианам и потому что так люди вернее находят истину,
которая в излишних пререканиях нередко утрачивается.
Я также не пребываю в неведении насчет того, сколь мало я подготовлен к
такой палестре. Действительно, вряд ли найдется другой человек, обученный
этому менее, чем я: я всегда по какому-то необъяснимому врожденному чувству
отвращался от сражений и всегда предпочитал выступать на более свободных
полях муз, чем биться врукопашную. И меня настолько не радуют определенные
утверждения, что я с легкостью пошел бы за скептиками повсюду, где мне
только дозволит этот нерушимый авторитет божественных Писаний и установления
церкви, которым я охотно во всем подчиняю свои убеждения, независимо от
того, понимаю я то, что предписано, или же не понимаю. И я предпочитаю этот
образ мыслей тому, который вижу у людей, так преданных и слепо пристрастных
к одному мнению, что они не в состоянии перенести ничего от него
отличающегося. Все, что они читают в Писаниях, они ложно толкуют, как
подтверждение мнения, которое они однажды приняли, - подобно тому как
молодые люди, которые безмерно влюблены и, куда ни повернутся, воображают,
что повсюду видят предмет своей любви. Еще более здесь подойдет другое
сравнение: как люди, которых борьба ожесточила так, что они превращают в
оружие все, что у них под рукой - будь это кружка или тарелка. Скажи, может
ли быть беспристрастным мнение людей, которые так настроены? Или по-иному:
какой толк от такого рода рассуждений, кроме того, что один из спорщиков
уйдет оплеванным? Всегда, однако же, будет много таких, которых описывает
апостол Петр: "неученые и нестойкие, которые на свою погибель искажают
Писания".
Поэтому, что касается моего мнения, то я признаю, что по многим разным
суждениям о свободной воле, дошедшим от древних, я до сих пор еще не имею
определенного убеждения, за исключением того, что думаю, что какая-то сила у
свободной воли есть. "Утверждение" Мартина Лютера я читал, и читал без
предвзятости, не считая той, что я был, скорее, расположен к нему наподобие
того, как следователь обычно бывает расположен к утомленному обвиняемому. И
хотя Лютер излагает и ведет дело всякими способами и с большим
воодушевлением, меня он, скажу прямо, пока что не убедил.
Если кто-нибудь захочет приписать это моему слабоумию или невежеству.