Сайт создан как бесплатное некоммерческое, доступное всем собрание материалов. Материалы можно СКАЧАТЬ БЕСПЛАТНО и БЕЗ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ РЕГИСТРАЦИИ. Здесь представлены редкие и просто интересные книги, иллюстрации. Доступ в библиотеку открыт для всех, единственное условие — некоммерческое использование предоставленной информации!
La fabeleto Je la 4-an de majo 1912 al sorcxisto Ignato alvenis kiel gasto la ortodoksa pastro Arsenikumo. Dum Ignato klopodis kun samovaro, elmetis mielkukojn, la gasto purigis la nazon cxe vestpendilo, longe demetis la galosxojn, sinkrucis kaj ekspiris. Poste li sidigxis sur la randon de tabureto, eltiris el sub pastrvestajxo la rugxan kartonan tekon, malfermis gxin kaj familiare diris al Ignato: - Rigardu nu, kion mi verkacxis! - Estas interese, - diris Ignato, prenante la unuan folion, - cxu lauxte legi? - Tute ne! - ektimigite eksiblis la pastro. - Sensone! Ignato komencis legi:
Diroj de Sankta Feoktisto - "Ho, homoj! - diris Sankta Feoktisto, skuante la nodhavan pilgrimbastonon. - Kristo sinaperigis por mi, tio vere okazis. Li ordonis ke mi elvenu al vi kaj pardonpetu. Nenio ja sukcesis". - Ha, ha, ha! - ekridis Ignato, sed mem pensis: "Tio ne senintenca estas". Tamen neniel reagis.
All trade marks mentioned in the text are the property of their owners. All rights are reserved. Names of goods and politicians do not indicate actual commercial products; they refer only to projections of elements of the politico-commercial informational field that have been forcibly induced as perceptual objects of the individual mind. The author requests that they be understood exclusively in this sense. Any other coincidences are purely accidental. The author's opinions do not necessarily coincide with his point of view. CHAPTER 1. Generation 'P' Once upon a time in Russia there really was a carefree, youthful generation that smiled in joy at the summer, the sea and the sun, and chose Pepsi. It's hard at this stage to figure out exactly how this situation came about. Most likely it involved more than just the remarkable taste of the drink in question. More than just the caffeine that keeps young kids demanding another dose, steering them securely out of childhood into the clear waters of the channel of cocaine. More, even, than a banal bribe: it would be nice to think that the Party bureaucrat who took the crucial
1. Omon(1) is not a particularly common name, and it maybe isn't the best there is. My father gave it to me. He worked in police all of his life, and he wanted me to become a policeman too. - You see, Ommie, - he would tell me often after having a couple of drinks, - with this name, if you decide on police... And especially if you join the Party(2)...
Aprиs un dйcиs banal (ces fils de pute l'ont fait exploser avec sa propre Porshe) Vlad Kashirsky reprit finalement conscience. Il se trouvait dans un espace bizzare gris fade, sous ses pieds c'йtait une plaque unie de pierre de couleur sombre s'йtendant partout а perte de vue. A travers le brouillard se voyaient des lumiиres pвles multicolores, semblables aux guirlandes qui dйcorent les avenues avant Noлl. Vlad n'eut pas le temps de bien observer ces lumiиres car au loin retentit sur la pierre un coup lourd, puis un autre; il frissona d'horreur. "Yanlawan arrive", comprit-il. Yanlawan йtait йnorme comme une tour d'immeuble, sa dйmarche йtait йtrange, а chaque pas il se retournait mais а aucun moment il ne tournait le dos а Vlad car de dos, Yanlawan n'en avait pas, а sa place y avait une deuxiиme poitrine et un autre visage. Si le premier visage йtait furieux et impitoyable (зa rappela tout de suite а Vlad un mauvais rиglement de comptes а Dolgoproudny oщ il aurait vraiment pas fallu aller), l'autre au contraire rayonnait d'indulgence et de grвce а tel point qu'en le voyant Vlad ne se rappelait plus de rien et n'avait qu'une envie de courir vers Yanlawan pour se plaindre а lui, tout en
A man is half of what he is, and half of he wants to be, said Oscar Wilde. If that is the case, then the Soviet children of the sixties and seventies were all half-cosmonauts. I know this for sure, since myself, at the age of seven-eight years I was such a half-cosmonaut. It is strange, but already then I surmised, that this is all a child's delirium that will pass with the years. At the same time, I told myself: "I know, everyone wants to be a cosmonaut. But this is completely different for me! I actually want to become one, for real! And if this passes for others, please! Not for me!? I think that many of my peers, dreaming of flying into space, penetrated the same depths of self-reflection. A few even held the oath - a few cosmonauts, after all, actually existed. However that may be: at that time, we all, from young to old, lived with one foot in the cosmos. The cosmos was everywhere. In school books, on the walls of houses and on the mosaics in the Moscow metro: a snub-nosed cosmonaut, behind the glass of his helmet- aquarium, was doing some symbolic work - planting a small green sprout into a dimple on Mars, or reaching a satellite to the stars. In the fumes of the cities he was always and everywhere, so he became to some
1 "Get lost." "???" "Like I said, get lost. Let me watch." "But what is it you are watching?" "Oh God, what an idiot... The Sun, OK?" Sixfinger looked up from the black turf covered with food, sawdust and peatcrumbs. He squinted and stared upward. "Well... We live and live -- but what for? A mystery of ages. And did anybody even begin to grasp the thin, thread-like nature of the suns?" The stranger turned his head and stared at Sixfinger with disdainful curiosity. "Sixfinger," he immediately introduced himself. "I am called Hermit," the stranger answered. "Do they say that in your Socium? About the thin, thread-like nature?" "It's not `my Socium' any more," Sixfinger said and suddenly whistled: "Look at that!" "What?" Hermit asked suspiciously. "There, look! A new sun just appeared!" "So what?" "In the center of the world it never happens. Three suns together..." Hermit chuckled condescendingly. "Once I saw eleven at once. One was in the zenith and five more in each epicycle. Although it wasn't around here." "Where was it then?" Sixfinger asked. Hermit kept silence. Turning away, he went aside and chopped off with his foot a piece of food from the ground, and ate. A gentle warm breeze and the reflection of the two suns in grayish-green planes of the distant
______________________________ ACADEMY OF ANCESTRAL HERITAGE Absolutely secret DEPARTMENT OF RECONSTRUCTION Urgent ______________________________ To Reichsfuhrer SS Heinrich Himmler From Reconstructor of "Annenerbe" T. Kroger, Standartgemeindevorsteher AS, АС, junior imperial magician. R E P O R T Reichsfuhrer! I realize what responsibilities there are by addressing You directly. However the vision I encountered is of such significance, that as a patriot of the Reich and a true German, I feel obligated to relay a description of it, done with the utmost precision, personally for your examination, and may my words speak for me. 10.1.1935, at 14.00 Berlin time, residing in the meditative bunker of "Annenerbe", I went into the astral for a usual patrol raid. As always, I was accompanied by the astral body of the dog Theodorich and two fifth category demons, "Hans" and "Poppel". Arriving in the astral, I noticed that the fluctuations of Jupiter are strangely stressed and emit an unusual for them violet radiance. In such cases the instructions recommend to erect a shielding pentahedron and to stay inside its boundaries. However I - for which I am ready to be held responsible for - considered it possible to limit myself to singing "Horst Vessel", since I was located not far from the line of prospective emission of the will of the German fuhrer Adolf Hitler, which that night was illuminating the left lower Zodiac quadrant. Suddenly, a
Sometimes hidden behind the smooth stone faces of these idols are labyrinths of cracks and hollows, inhabited by various kinds of birds. Joseph Lavender, "Easter Island" He didn't remember such a cold winter in Vienna yet. Every time the door opened and a cloud of cold air flew into the cafe, he shivered a little. For a long time no new visitors came, and Sigmund fell into a light senile nap, but now the door banged again, and he raised his head to look. Two newcomers just entered the cafe -- a whiskered gentleman and a lady with a high chignon. The lady held a long sharp umbrella in her hands. The gentleman carried a small purse decorated by dark shiny furs, a little moist from the melted snowflakes. They stopped at the hat rack and began undressing: the man took off his overcoat, hung it on a peg, and then tried to hang his hat on one of the long wooden knobs that jutted out of the wall above the hat rack, but missed, and the hat fell out of his hand and down on the floor. The man muttered something, lifted his hat and hung it finally on the knob; then he hurried to help her take off her furcoat. Relieved of the furcoat, the lady
Ясукити знал хозяина этой лавки очень давно. Очень давно, - кажется, с того самого дня, когда его перевели сюда в морской корпус. Он случайно зашел купить коробку спичек. В лавке была маленькая витрина; за стеклом, вокруг модели крейсера "Микаса" с адмиральским вымпелом, стояли бутылки кюрасао, банки какао и коробки с изюмом. Но над входом висела вывеска с красной надписью "Табак", значит, конечно, должны быть в продаже и спички. Ясукити заглянул в лавку и сказал: "Дайте коробку спичек". Неподалеку от входа за высокой конторкой
Работы по проведению узкоколейки Одавара - Атами начались, когда Рехэю было восемь лет. Рехэй ежедневно ходил на окраину деревни глядеть на работы. Вернее, не на работы, а на то, как перевозят землю в вагонетках, вот на что он засматривался. На вагонетку, груженную землею, сзади становились двое землекопов. Поскольку вагонетка шла под уклон, она катилась сама, без помощи людской силы. Кузов раскачивался, как от ветра, полы курток землекопов развевались; тянулась, изгибаясь, узкая колея... Рехэй глядел на все это, и ему хотелось стать землекопом. Или, по крайней мере, хоть раз
1. ОТРЯД "БЕЛЫЕ НАШИВКИ" Дело было на рассвете двадцать шестого декабря тридцать седьмого года Мэйдзи [1904 год]. Отряд "Белые нашивки" М-ского полка М-ской дивизии выступил с северного склона высоты 93 для штурма дополнительного форта на горе Суншушань. Так как дорога тянулась под прикрытием горы, отряд в этот день шел в особом порядке, колонной по четыре. Безусловно, когда ряды солдат с винтовками стали двигаться вперед по полутемной голой дороге и только белели в сумраке нашивки да раздавался тихий стук шагов, - это была
Однажды в начале лета пасмурным утром Хорикава Ясукити уныло поднимался по каменным ступенькам на платформу. Ничего сверхъестественного не произошло. Просто ему было грустно от того, что в кармане у него всего-навсего шестьдесят сэн. В то время Хорикава Ясукити постоянно страдал от безденежья. Жалование преподавателя английского языка исчислялось мизерной суммой в шестьдесят иен. И даже когда в журнале "Тюокорон" [самый крупный общественно-политический и литературный журнал тех лет; основан в 1899 г., с небольшими перерывами выходит до сих пор] печаталась его новелла, написанная в свободное от преподавания время, ему
1 Дзюриано Китискэ был родом из деревни Ураками уезда Соноки провинции Хидзэн. Рано лишившись отца и матери, он с малых лет поступил в услужение к местному жителю Отона Сабурбдзи. Но, отроду придурковатый, он постоянно служил посмешищем для товарищей, которые помыкали им, как скотом, и принуждали выполнять самую тяжелую работу. Этот Китискэ в возрасте восемнадцати - девятнадцати лет влюбился в единственную дочь Сабуродзи - Канэ. Канэ, разумеется, не обращала внимания на чувства слуги. Вдобавок злые товарищи, быстро все подметившие, стали еще больше над ним издеваться. При всей своей глупости, Китискэ, видимо,
1 Это случилось весенним вечером. Возле Западных ворот в столице Танского государства [Китай в период Танской династии (618-907)] Лояне стоял юноша и безучастным взглядом смотрел на небо. Звали этого юношу Ду Цзычунь. Он был сыном богача, но промотал отцовское достояние и дошел до такой нищеты, что хоть с голоду помирай. В те времена Лоян был цветущим городом, он не знал себе равных во всей Поднебесной. По улицам его пестрой чередой двигались люди и повозки. В лучах закатного солнца, жидким маслом заливавшего городские ворота,
ЭПОХА Это было во втором этаже одного книжного магазина. Он, двадцатилетний, стоял на приставной лестнице европейского типа, перед книжными полками и рассматривал новые книги. Мопассан, Бодлер, Стриндберг, Ибсен, Шоу, Толстой... Тем временем надвинулись сумерки. Но он с увлечением продолжал читать надписи на корешках. Перед ним стояли не столько книги, сколько сам "конец века". Ницше, Верлен, братья Гонкуры, Достоевский, Гауптман, Фл..
1. МАКИНТОШ С чемоданом в руке я ехал в автомобиле из дачной местности на станцию Токайдоской железной дороги, чтобы принять участие в свадебном банкете одного моего приятеля. По обеим сторонам шоссе росли только сосны. Что мы успеем на поезд в Токио, было довольно сомнительно. В автомобиле вместе со мной ехал мой знакомый, владелец парикмахерской, кругленький толстяк с маленькой бородкой. Я время от времени с ним разговаривал и очень беспокоился, что опаздываю. - Странная вещь, знаете ли! Говорят, в доме у господина N. даже днем появляется привидение!
ПРЕДИСЛОВИЕ "Слова пигмея" не всегда служат выражением моих мыслей. Они только дают иногда представление о том, как мои мысли меняются день ото дня. Из одного стебелька может развиться несколько побегов - кто знает, сколько побегов.
НОС Известно изречение Паскаля, гласящее, что, если бы нос Клеопатры был кривым, история могла бы пойти иначе. Однако влюбленный редко видит истинные черты лица предмета своей любви. Когда нас охватывает любовь, мы обманываем себя искуснейшим образом. Антоний не исключение: будь нос Клеопатры кривым, Антоний вряд ли увидел бы это. А если бы и увидел, то нашел бы другое достоинство,
Акутагава Рюноскэ. Из заметок "Текодо" с яп. - Н.Фельдман.
ГЕНЕРАЛ В моем рассказе "Генерал" власти вычеркнули ряд строк. Однако, по сообщениям газет, живущие в нужде инвалиды войны ходят по улицам Токио с плакатами вроде таких: "Мы обмануты командирами, мы - подножка для их превосходительств", "Нам жестоко лгут, призывая не вспоминать старое" и т.п. Вычеркнуть самих инвалидов как таковых властям не под силу. Кроме того, власти, не думая о будущем, запретили произведения, призывающие не хранить [верность императорской армии]. [Верность], как и любовь, не может зиждиться на лжи. Ложь - это вчерашняя правда, нечто вроде клановых кредиток [кредитные билеты, выпускавшиеся в XVII-XVIII вв.
ГАВ Однажды в зимний день, под вечер, Ясукити сидел в маленьком грязном ресторанчике на втором этаже и жевал пропахшие несвежим жиром гренки. Напротив его столика, на растрескавшейся белой стене, криво висела узкая длинная полоска бумаги. На ней была надпись: "Всегда хотто (горячие) сандвичи". (Один из его приятелей прочел: "облегченные [непереводимая игра слов: "хотто" - "горячий", от английского "hot" - "горячий"; есть японское слово "хотто" - "испытывать чувство облегчения"] (горячие) сандвичи - и
Когда у о-Суми умер сын, началась пора сбора чая. Скончавшийся Нитаро последние восемь лет был калекой и не поднимался с постели. Смерть такого сына, о которой все кругом говорили "слава богу", для о-Суми была не таким уж горем. И когда она ставила перед гробом Нитаро ароматичную свечу, ей казалось, словно она наконец выбралась из какого-то длинного туннеля на свет. После похорон Нитаро прежде всего встал вопрос о судьбе невестки
