В поселке было неладно. Женщины без умолку тараторили высокими,
пронзительными голосами. Мужчины хмурились и недоверчиво косились по
сторонам, и даже собаки в беспокойстве бродили кругом, смутно чуя
тревожный дух, овладевший всем поселком, и готовясь умчаться в лес при
первом внешнем признаке беды. Недоверие носилось в воздухе. Каждый
подозревал своего соседа и при этом знал, что и его подозревают. Дети и те
присмирели, а маленький Ди-Йа, виновник всего происшедшего, получив
основательную трепку сперва от Гунии, своей матери, а потом и от отца,
Боуна, забился под опрокинутую лодку на берегу и мрачно взирал оттуда на
мир, время от времени тихонько всхлипывая.
А в довершение несчастья шаман Скунду был в немилости, и нельзя было
прибегнуть к его всем известному колдовскому искусству, чтобы обнаружить
преступника. С месяц тому назад, когда племя собиралось на потлач в
Тонкин, где Чаку-Джим спускал все накопленное за двадцать лет, шаман
Скунду предсказал попутный южный ветер. И что же? В назначенный день
поднялся вдруг северный ветер, да такой сильный, что из трех лодок,
первыми отчаливших от берега, одну захлестнуло волной, а две другие