У многих, очень многих есть воспоминания, связанные с Владимиром
Ильичем, и у меня есть одно. Оно чрезвычайно прочно, и расстаться с ним я
не могу. Да и как расстанешься, если каждый вечер, лишь только серые
гармонии труб нальются теплом и приятная волна потечет по комнате, мне
вспоминается и желтый лист моего знаменитого заявления, и вытертая
кацавейка Надежды Константиновны...
Как расстанешься, если каждый вечер, лишь только нальются нити лампы в
50 свечей, и в зеленой тени абажура я могу писать и читать, в тепле, не
помышляя о том, что на дворе ветерок при 18 градусах мороза.
Мыслимо ли расстаться, если, лишь только я подниму голову, встречаю
над собой потолок. Правда, это отвратительный потолок - низкий, закопченный
и треснувший, но все же он потолок, а не синее небо в звездах над
Пречистенским бульваром, где, по точным сведениям науки, даже не 18
градусов, а 271, - и все они ниже нуля. А для того, чтобы прекратить мою
литературно-рабочую жизнь, достаточно гораздо меньшего количества их. У
меня же под черными фестонами паутины - 12 выше нуля, свет, и книги, и
карточка жилтоварищества. А это значит, что я буду существовать столько же,
сколько и весь дом. Не будет пожара - и я жив.
Но расскажу все по порядку.