Как начинал другую повесть, о другом герое, другой ленинградский
писатель, некогда гусар Империалистической войны и поэт: "Это был
маленький еврейский мальчик". Да... Ну так мы о другом мальчике. Он жил в
Ленинграде, чисто мыл шею и ходил со скрипочкой у музыкальную школу. Его,
естественно, били; и он мечтал вырасти большой и дать всем сдачи.
Потом была Блокада, и мальчик едва жив остался, голодный и
дохленький. Ладно дядя не забывал. А дядей его был военно-морской
журналист и известный флотский драматург Александр Штейн. Он им помогал,
поддерживал, и идеалом мальчика стал военный моряк. Дядя приезжал с
друзьями, в черных шинелях, в блестящих фуражках, с умопомрачительными
вкусными вещами из флотского пайка - люди высшего мира! Мальчику
завидовали во дворе, временно переставали бить, а наоборот - спрашивали:
верно ли это его родной дядя. Такое родство его необычайно возвышало в
глазах самых страшных хулиганов: морские офицеры,