Да, это верно: струи уходящей реки - они непрерывны, но они все не те
же, не прежние воды... Восемьдесят лет, прошедшие со дня окончания второй
мировой войны, сделали ее, как это бывает с любой из войн, чем-то
отстраненным: историческим эпизодом, архивной справкой, потенциальным
набором желтых фотографий, вываливающихся на пол при перестановке буфета,
детским криком "хальт", доносящимся в невыносимо жаркий июльский полдень
со двора, абрисом тяжелого танка, смутно угадываемым в косых боевых
контурах мусорного контейнера, набором белых полос на выжженном небе,
фонтанчиками пыли, несущимися за протекторами грузовика, набитого
трехтомниками Пушкина, четырехмерной пошлостью детского рисунка,
безымянной вспышкой салюта и, наконец, "гравюрой полустертой".
Настало время, если оно настало, когда ненужная правда прорывает
прогнившую ткань умолчаний и слухов, и ложится под наши безразличные
взгляды - как всегда, слишком поздно... "Лучше поздно, чем никогда" -
этому сомнительному императиву мы и обязаны появлением книги П. Стецюка
"Память огненных лет". Разумеется, "поздно" - это то же самое, что
"никогда". Но "никогда" - это далеко не то же самое, что "поздно". Короче
говоря, если читатель с помощью какого-нибудь похожего выверта убедит себя