Сайт создан как бесплатное некоммерческое, доступное всем собрание материалов. Материалы можно СКАЧАТЬ БЕСПЛАТНО и БЕЗ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ РЕГИСТРАЦИИ. Здесь представлены редкие и просто интересные книги, иллюстрации. Доступ в библиотеку открыт для всех, единственное условие — некоммерческое использование предоставленной информации!
Аркадий и Борис Стругацкие. Сталкер. литературная запись кинофильма
(режиссер Андрей Тарковский) Титры. За титрами сумрачный; нищий бар. Сначала в нем пусто, затем появляется бармен, зажигает свет. Входит Профессор, бармен подает ему кофе и уходит за стойку. Профессор пьет кофе. Кончаются титры, на экране текст: ...Что это было? Падение метеорита? Посещение обитателей космической бездны? Так или иначе, в нашей маленькой стране возникло чудо из чудес - ЗОНА. Мы сразу же послали туда войска. Они не вернулись. Тогда мы окружили ЗОНУ полицейскими кордонами... И, наверное, правильно сделали... Впрочем, не знаю, не знаю... Из интервью лауреата Нобелевской премии профессора Уоллеса корреспонденту RAI Полутемная комната, у задней стены - кровать; на ней - Сталкер, его жена и дочь. Слышен шум проходящего поезда. Жена и дочь спят, Сталкер лежит неподвижно и смотрит на дочь. На стуле рядом с кроватью вата, какое-то лекарство и стакан с водой. Сталкер потихоньку встает, снимает часы со спинки кровати, надевает брюки и сапоги. Выходит и, не сводя глаз с жены и дочери, прикрывает дверь. Идет на кухню, умывается.
Секретарь поднял на Быкова единственный глаз: - Из Средней Азии? - Да. - Документы... Он требовательно протянул через стол темную, похожую на клешню руку с непомерно длинным указательным пальцем; трех пальцев и половины ладони у секретаря не было. Быков вложил в эту руку командировочное предписание и удостоверение. Неторопливо развернув предписание, секретарь прочел: "Инженер-механик гобийской советско-китайской экспедиционной базы Быков Алексей Петрович направляется Министерством геологии для переговоров о дальнейшем прохождении службы. Основание - запрос ГКМПС от..." Затем он мельком проглядел удостоверение, вернул его и указал на дверь, обитую черной клеенкой: - Пройдите. Товарищ Краюхин вас ждет. Быков спросил: - Предписание останется у вас? - Предписание останется у меня. В креслах вдоль стен приемной сидело несколько человек, ожидающих,
Секретарь поднял на Быкова единственный глаз: - Из Средней Азии? - Да. - Документы... Он требовательно протянул через стол темную, похожую на клешню руку с непомерно длинным указательным пальцем; трех пальцев и половины ладони у секретаря не было. Быков вложил в эту руку командировочное предписание и удостоверение. Неторопливо развернув предписание, секретарь прочел: "Инженер-механик гобийской советско-китайской экспедиционной базы Быков Алексей Петрович направляется Министерством геологии для переговоров о дальнейшем прохождении службы. Основание - запрос ГКМПС от..." Затем он мельком проглядел удостоверение, вернул его и указал на дверь, обитую черной клеенкой: - Пройдите. Товарищ Краюхин вас ждет. Быков спросил: - Предписание останется у вас? - Предписание останется у меня. Быков пригладил волосы и одернул замшевую куртку. Ему показалось, что одноглазый секретарь смотрит на него не то с любопытством, не то с насмешкой. Он насупился, отворил дверь и вошел в кабинет. В просторном и сумрачном кабинете окна были закрыты бамбуковыми
То были дни, когда я познал, что значит: страдать; что значит: стыдиться; что значит: отчаяться. Пьер Абеляр Должен вас предупредить вот о чем. Выполняя задание, вы будете при оружии для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах. Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли? Эрнест Хемингуэй ПРОЛОГ
Ложа Анкиного арбалета была выточена из черной пластмассы, а тетива была из хромистой стали и натягивалась одним движением бесшумно скользящего рычага. Антон новшеств не признавал: у него было доброе боевое устройство в стиле маршала Тоца, короля Пица Первого, окованное черной медью, с колесиком, на которое наматывался шнур из воловьих жил. Что касается Пашки, то он взял пневматический карабин. Арбалеты он считал детством человечества, так как был ленив и неспособен к столярному ремеслу. Они причалили к северному берегу, где из желтого песчаного обрыва торчали корявые корни мачтовых сосен. Анка бросила рулевое весло и оглянулась. Солнце уже поднялось над лесом, и все было голубое зеленое и желтое - голубой туман над озером, темно-зеленые сосны и желтый берег на той стороне. И небо над всем этим было ясное, белесовато-синее. - Ничего там нет, - сказал Пашка.
сценарий под низким пасмурным небом, под непрерывным сеющим дождем по мокрому асфальтовому шоссе движется колонна машин: длинный лимузин впереди и три огромных автофургона следом. На мокрых брезентовых боках фургонов знаки "опасный груз". На заднем сиденье лимузина, сложивши руки на груди, расположился хозяин этой колонны, известный метеоролог и атмосферный физик профессор Нурланн, человек лет сорока, с надменным лицом. Впереди рядом с шофером сидит его ассистент, личность вполне бесцветная, доведенная своим начальником до состояния постоянной злобной угодливости. О шофере и говорить нечего, голова его втянута в плечи, словно он поминутно ожидает, что его ткнут в загривок. Ассистент, вывернувшись на сиденье, насколько позволяют ремни безопасности, говорит ядовито-сладким голосом: - Я правильно помню, профессор, что вы не бывали здесь вот уже больше пятнадцати лет? Нурланн молчит. - Пятнадцать лет! С ума сойти. Я понимаю выше волнение - вернуться в родной город, далее при таких обстоятельствах...
За поворотом, в глубине лесного лога готово будущее мне верней залога. Его уже не втянешь в спор и не заластишь, оно распахнуто, как бор, все вширь, все настежь. Б. Пастернак Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи, вверх, до самых высот! Исса, сын крестьянина Глава 1
С этой высоты лес был как пышная пятнистая пена; как огромная, на весь мир, рыхлая губка; как животное, которое затаилось когда-то в ожидании, а потом заснуло и проросло грубым мхом. Как бесформенная маска, скрывающая лицо, которое никто еще никогда не видел. Перец сбросил сандалии и сел, свесив босые ноги в пропасть. Ему показалось, что пятки сразу стали влажными, словно он в самом деле погрузил их в теплый лиловый туман, скопившийся в тени под утесом. Он достал из кармана собранные камешки и аккуратно разложил их возле себя, а потом выбрал
"Есть лишь одна проблема - одна - единственная в мире - вернуть людям духовное содержание, ду- ховные заботы..." А. Де Сент-Экзюпери Глава первая
У таможенника было гладкое округлое лицо, выражающее самые добрые чувства. Он был почтительно-приветлив и благожелателен. - Добро пожаловать, - негромко произнес он. - Как вам нравится наше солнце? - Он взглянул на паспорт в моей руке. - Прекрасное утро, не правда ли? Я протянул ему паспорт и поставил чемодан на белый барьер. Та- моженник бегло перелистал страницы длинными осторожными пальцами. На нем был белый мундир с серебряными пуговицами и серебряными шнурами на плечах. Он отложил паспорт и коснулся кончиком пальца чемодана. - Забавно, - сказал он. - Чехол еще не высох. Трудно предста- вить себе, что где-то может быть ненастье. - Да, у нас уже осень, - со вздохом сказал я, открывая чемо- дан. Таможенник сочувственно улыбнулся и рассеянно заглянул внутрь. - Под нашим солнцем невозможно представить себе осень, - ска- зал он. - Благодарю вас, вполне достаточно... Дождь, мокрые кры- ши, ветер...
--------------------------------------------------------------- Изд: Журнал "Нева". Сокращенный журнальный вариант В полном варианте этого есть еще один абзац о том, что ~ "поскольку гипнотической силе Шуа-дю-Гюрзеля не в силах был противиться даже сам Шуа-дю-Гюрзель, то он страстно влюбился сам себя. К счастью, после Нарцисса жил еще пастух Онон" и так далее. Тогда становится понятно, почему Сорокин говорит "Ай-яй-яй, какое салонное, махровое, похабное пшено!" Далее: Феликс Сорокин спускается "в нашу странную кондитерскую, где слева цветут на прилавке кремовые розы тортов, а справа призывно поблескивают ряды бутылок с горячительными напитками" и покупает сладости перед тем, как сесть за Синюю Папку. В полном варианте он стал покупать спиртное. Ну и некоторые другие мелочи. --------------------------------------------------------------- Фантастическая повесть ------------------------------------- "как пляшет огонек!.. Сквозь запертые Ставни осень рвется в дом..." (Райдзан). ------------------------------------- Глава I
В середине января, примерно в два часа пополудни, я сидел у окна и вместо того, чтобы заниматься сценарием, с отвращением прихлебывал теплый "бжни" и размышлял о нескольких вещах сразу. За окном мело, машины боязливо ползли по шоссе, на обочинах громоздились сугробы, и смутно
Валя Петров сам пришел ко мне сообщить об этом. Он стянул с головы берет, пригладил волосы и сказал: - Ну вот, Саня, все решено. Он сел в низкое кресло у стола и вытянул свои длинные ноги. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Я спросил: - Когда? - Через декаду. - Он вертел в пальцах, складывал и разглаживал берет, - Все-таки назначили меня. Я было совсем потерял надежду. - Нет, почему же, - сказал я. - Ведь ты опытный межпланетник. - Здесь это не имеет значения. Я достал из холодильника лимонный сок и мед. Мы смешали и выпили. - Стартуем с "Цифэя", - объявил он. - Где это? - Внеземная станция. Спутник Луны. - Вот как, - сказал я. - Я думал, Цифэй - это созвездие. - Созвездие - это Цефэй, - пояснил он. - А "цифэй" по китайски значит "старт". Собственно, это стартовая площадка для фотонных кораблей. Он поставил бокал на стол, надел берет, встал, протянул руку. - Ладно, - сказал он. - Я пойду. - А Ружена? Ружена уже знает? - Нет. Она еще не знает. Я еще не говорил ей. Он снова сел в кресло. Мы помолчали. - Это надолго? - спросил я.
Валя Петров пришел ко мне сообщить об этом. Он стянул с головы берет, пригладил волосы и сказал: - Ну вот, Саня, все решено. - Он сел в низкое кресло у стола и вытянул свои длинные ноги. Он улыбался совершенно так, как всегда. Я спросил: - Когда? - Через декаду. - Он сложил берет пополам и разгладил на колене. - Все-таки назначили меня. Я было совсем потерял надежду. - Нет, почему же, - сказал я. - Ведь ты опытный межпланетник. Я достал из холодильника вино. Мы чокнулись и выпили. - Мы стартуем с Цифэя, - сказал он. - Где это? - Спутник Луны. - Вот как, - сказал я. - Я думал, Цифэй - это созвездие. - Созвездие - это Цефей. А Цифэй по-китайски значит "старт". Собственно, это стартовая площадка для фотонных кораблей. Он поставил рюмку на стол, надел берет и встал. - Ладно. Я пойду. - А Ружена? - спросил я. - Ружена знает? - Нет, - ответил он и снова сел. - Она еще не знает. Я еще не говорил ей. Мы помолчали. - Это надолго? - спросил я. Я знал, что это - навсегда. - Нет, не очень, - сказал он. - Собственно, мы рассчитываем вернуться через сто пятьдесят лет. Или через двести. Ваших, земных, конечно. Очень большие скорости. Почти круглое "це".
Источник: ФАНТАСТИКА-72. Сборник. М., "Молодая гвардия", 1972
I
Тридцать первого марта барон Като устроил товарищескую вечеринку. Офицеры собрались в отдельном кабинете ресторана "Тако". Сначала чинно пили подогретый сакэ и говорили о политике, о борьбе сумо
и о регби, затем, когда господин начальник отдела удалился, пожелав подчиненным хорошо провести вечер, расстегнули мундиры и заказали виски. Через полчаса стало очень шумно, воздух наполнился табачным дымом и кислым запахом маринадов. Все говорили, не слушая друг друга. Барон Като щипал официанток. Савада плясал, топчась среди низких столиков, молодежь хохотала, хлопала в ладоши и орала "доккой-са!"
. Кто-то встал и ни с того ни с сего сипло затянул императорский гимн "Кимигига е" - его потянули за брюки и усадили на место.
Аркадий и Борис Стругацкие. Чрезвычайное происшествие
"...Исследователи сообщают о межзвез- дном планктоне, о спорах неведомой жизни в Пространстве. Протяженные скопления их встречаются только за орбитой Марса. Происхождение их до сих пор остается неясным..." Титан не понравился Виктору Борисовичу. Планетка слишком быстро вращалась и обладала темной беспо койной атмосферой. Зато Виктор Борисович досыта налюбовался кольцами Сатурна и странной игрой кра сок на его поверхности. Планетолет разгрузился - продовольствие, сжиженный дейтерий, кибернетичес кое оборудование для планетологов, - принял на борт двадцать восемь тонн эрбия и биолога Малышева и сейчас же отправился в обратный рейс. Как всегда, в поясе астероидов планетолет потерял скорость и уклонился от курса. Пришлось помучиться. Вымотались все, и больше всех биолог Малышев. Бедняга не выносил перегрузок. Когда его вытащили из амортизатора, он был желтый, как сыр. Он ощупал себя, помотал головой и молча устремился в свою каюту. Он торопился поглядеть, как перенесла перегрузку его улитка - жирный синий слизняк в многостворчатой раковине, выловленный в нефтяном океане недалеко от Эрбиевой долины.
Инспектор отложил в сторону блокнот и сказал: - Сложное дело, товарищ Леман. Да, странное дело. - Не нахожу, - сказал директор института. - Не находите? - Нет, не нахожу. По-моему, все ясно. Директор говорил очень сухо, внимательно разглядывая пустую, залитую асфальтом и солнцем площадь под окном. У него давно болела шея, на площади не происходило ровно ничего интересного. Но он упрямо сидел отвернувшись. Так он выражал свой протест. Директор был молод и самолюбив. Он отлично понимал, что имеет в виду инспектор, но не считал инспектора в праве касаться этой стороны дела. Спокойная настойчивость инспектора его раздражала. "Вникает, - думал он со злостью. - Все ясно, как шоколад, - но вникает!"
Аркадий и Борис Стругацкие. Экспедиция в преисподнюю
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОГОНЯ В КОСМОСЕ *
1
На берегу некогда студеного, а ныне и навеки теплого океана жили-были три закадычных друга: мастер, спортсмен и ученый. В память о знаменитых мушкетерах мы будем называть их Атосом, Портосом и Арамисом, потому что, во-первых, настоящие их имена большого значения не имеют, а во-вторых, их действительно так всегда и называли, ибо были они неразлучны, готовы были друг для друга на любые подвиги и дружбу свою ставили превыше всего. И если кто-нибудь из их знакомых говорил: "Вчера наши мушкетеры опять отличились", то все сразу понимали, о ком идет речь, и без лишних слов спрашивали: "Что еще они там натворили?" При всем том они довольно разные
ИСТОРИЯ НЕПРИМИРИМОЙ БОРЬБЫ ЗА ПОВЫШЕНИЕ ТРУДОВОЙ ДИСЦИПЛИНЫ, ПРОТИВ БЮРОКРАТИЗМА, ЗА ВЫСОКИЙ МОРАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ, ПРОТИВ ОБЕЗЛИЧКИ, ЗА ЗДОРОВУЮ КРИТИКУ И ЗДОРОВУЮ САМОКРИТИКУ, ЗА ЛИЧНУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАЖДОГО, ЗА ОБРАЗЦОВОЕ СОДЕРЖАНИЕ ОТЧЕТНОСТИ И ПРОТИВ НЕДООЦЕНКИ СОБСТВЕННЫХ СИЛ 1
Мы сидели на травке в пыльном скверике под окнами заводского управления и переваривали обед - каждый по-своему. Федя читал "Китежградские новости", медленно ведя по строчкам черным неразгибающимся пальцем; мрачный Витька Корнеев лелеял обуревавшие его черные замыслы; Эдик Амперян спрашивал, Роман Ойра-Ойра отвечал, а я, не теряя драгоценного времени, загорал себе подмышки. Комаров и слепней поблизости не было, они тоже, вероятно, переваривали обед. Внизу под обрывом величественно несла в своих хрустальных струях ядовито-оранжевые сточные воды прохладная Китежа. На другом берегу сладко томились под солнцем заливные луга. По ровной желтой насыпи, выбрасывая
Малыш Глава първа ТИШИНА И ПУСТОТА - Знаеш ли - каза Мая, - имам някакво глупаво предчувствие... Стояхме до глайдера, тя гледаше под краката си и ровеше с ток замръзналия пясък. Какво да й отговоря? Нямах никакви предчувствия, но, общо взето, тук и на мен не ми харесваше. Присвих очи и се загледах в айсберга. Той се издигаше над хоризонта като гигантска захарна буца, като ослепително бял нащърбен зъб, много студен, много неподвижен, много плътен, без каквито и да е живописни блещукания и преливания - ясно беше, че както се е врязал в
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий, Петр Кадочников. Дни затмения
Жара. Раскаленный воздух дрожит над выгоревшим пористым шифером крыш, над размягчившимся асфальтом прямых пустынных улиц. В жарком мареве колышутся бледно-желтые стены сейсмостойких домов, редкие колючие деревья, заросли телеантенн над домами. Улицы пусты, город словно бы заброшен. Вот на панель выбежал из пыльного палисадника еж, большой, ушастый. Повел носом, поджался я кинулся прочь, оставляя на асфальте цепочку вдавленных птичьих следов. И тихо. Только подвывают - почти мелодично - торчащие из окон мелкоребристые ящики кондиционеров, истекающие струйками водяного конденсата. Жара. Дмитрий Алексеевич Малянов, полнеющий мужчина лет тридцати с небольшим, сидел в одних трусах за столом и довольно бойко перепечатывал на машинке свою статью. В комнате стоял желтоватый от задернутых штор сумрак, было жарко, душно и накурено. Волосатый торс Малянова и небритая его физиономия покрыты крупными каплями пота. На столе дымилась последним окурком набитая до отказа пепельница, горой лежали
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Девятая планета Тайи (диафильм)
В годы социализма были очень популярны так называемые "диафильмы" -- рулонные пленки со слайдами, на которых были отсняты иллюстрации к художественным произведениям с короткими субтитрами, т.е. своеобразные "слайд-комиксы", предназначенные для семейного просмотра с помощью проектора. А. и Б. Стругацкие были авторами одного (насколько известно мне) диафильма. Он называется "Девятая планета Тайи" и датирован 1964 г., но его содержание не соответствует строго ни одному из произведений АБС. Сюжет диафильма напоминает рассказ "Частные предположения" и, местами, -- "Обитаемый остров". Ниже приводится текст субтитров. Разделение пустыми строками соответствует раскадровке фильма. Комментарий Бориса Стругацкого (см. OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким за март 2001 г. по адресу
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Парень из преисподней
1
Ну и деревня! Сроду я таких деревень не видел и не знал даже, что такие деревни бывают. Дома круглые, бурые, без окон, торчат на сваях, как сторожевые вышки, а под ними чего только не навалено - горшки какие-то здоровенные, корыта, ржавые котлы, деревянные грабли, лопаты... Земля между домами - глина, и до того она выжжена и вытоптана, что даже блестит. И везде, куда ни поглядишь, - сети. Сухие. Что они здесь сетями ловят - я не знаю: справа болото, слева болото, воняет как на помойке... Жуткая дыра. Тысячу лет они здесь гнили и, если бы не герцог, гнили бы еще тысячу лет. Север. Дичь. И жителей, конечно, никого не видать. То ли удрали, то ли угнали их, то ли они попрятались. На площади около фактории дымила полевая кухня, снятая с колес. Здоровенный дикобраз - поперек себя шире - в грязном белом фартуке поверх грязной серой формы ворочал в котле черпаком на длинной ручке. По-моему, от этого котла главным образом и воняло по деревне. Мы подошли, и Гепард,
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Попытка к бегству
1
- Хороший сегодня будет день! - сказал вслух Вадим. Он стоял перед распахнутой стеной, похлопывая себя по голым плечам и смотрел в сад. Ночью шел дождь, трава была мокрая, кусты были мокрые и крыша соседнего коттеджа тоже была мокрая. Небо было серое, а на тропинке блестели лужи. Вадим подтянул трусы, спрыгнул в траву и побежал по тропинке. Глубоко, с шумом вдыхая сырой утренний воздух, он бежал мимо отсыревших шезлонгов, мимо мокрых ящиков и тюков, мимо соседского палисадника, где, выставив напоказ внутренности, красовался полуразобранный "колибри", через мокрые, пышно разросшиеся кусты, между стволами мокрых сосен; не останавливаясь, прыгнул в озерцо, выбрался на противоположный берег, поросший осокой, а оттуда, разгоряченный, очень довольный собой, все наращивая темп, помчался обратно, перепрыгивая через
