Сайт создан как бесплатное некоммерческое, доступное всем собрание материалов. Материалы можно СКАЧАТЬ БЕСПЛАТНО и БЕЗ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ РЕГИСТРАЦИИ. Здесь представлены редкие и просто интересные книги, иллюстрации. Доступ в библиотеку открыт для всех, единственное условие — некоммерческое использование предоставленной информации!
Перевод В. В. Малявина Оригинал расположен в библиотеке Олега Аристова http://www.chat.ru/~ellib/
Глава I. НЕБЕСНАЯ ДОЛЯ [1]
Ле-цзы жил в местечке Путянь -- охотничьих угодьях царства Чжэн. В течение сорока лет никто не обращал на него внимания, государь и его свита и благородные мужи царства считали его обыкновенным простолюдином. Однажды в Чжэн случился голод, и Ле-цзы задумал переехать в царство Вэй. Ученики сказали ему: -- Учитель, вы собираетесь уехать и не назначаете срока своего возвращения. Ваши ученики осмелятся обратиться к вам с нижайшей просьбой: не соблаговолите ли вы дать нам наставления до своего отъезда? Не доводилось разве учителю слышать поучения премудрого Ху-цзы? И Ле-цзы, улыбнувшись, ответил им: -- Разве почтенный Ху-цзы говорил что-нибудь? Однако же я как-то слышал его разговор с Бохунем-Безвест-ным и сейчас перескажу вам его. Вот что он сказал тогда: "Существует нерожденное и рожденное, изменяющееся и неизменное. Нерожденное может родить рождающееся, неизменное может изменить меняющееся. Рождающееся не может не родиться, изменяющееся не может не измениться -- посему вечно есть рождение, вечно есть изменение. То, что постоянно рождается и изменяется, не может не рождаться и не изменяться во всякое время. Так следуют они круговороту сил Инь и Ян и четырех времен года.
Пер. с китайского Б. Б. Виногродского От переводчика
Понятие цигун (буквально "работа с ци") относится к различным традиционным китайским методикам оздоровления, достигаемого путем укреп- ления жизненной энергии-ци. У этих методик есть общая теоретическая основа. Книга Ли Чжунъюя "Основы науки цигун" представляет собой сжа- тое, но абсолютно достоверное систематическое введение в теорию цигун. Автор еще в 20-е годы изучал методы традиционного цигун у буддийского наставника Хайхуэя. Конечно, взгляды Ли Чжунъюя - лишь одно из многих проявлений всеобъемлющей науки о мире и человеке, которая дала жизнь традиции цигун. Но и сами китайцы любят повторять, что непреходящая правда Великого Пути только и проявляет себя в частностях жизни, в не- повторимых, неизменно конкретных мгновениях времени. Можно надеяться, что знакомство с книгой Ли Чжунъюя будет полезным для тех, кто хочет постичь мировоззренческие истоки цигун. Именно потому. что не существует некоей "единственно правильной" абстрактной системы цигун, переводчик счел уместным поместить в прило- жении перевод двух первых глав классического медицинского трактата Ки- тая "Канон Желтого Императора о внутреннем" ("Хаун-ди нейцзин"). Эти главы дают наглядное и в то же время достаточно полное представление о текстах и отраженном в них миросозерцании, которые дали жизнь традиции цигун.
Мантэк Чиа Внутренняя Улыбка Энергетическая практика
В даосизме отрицательные эмоции мы рассматриваем как энергию низкого качества. Многие люди проводят свою жизнь в раздражении, грусти, депрессии, страхе, беспокойстве и в других видах отрицательной энергии. Эти энергии являются причинами хронических болезней и незаметно истощают нашу основную жизненную силу. Внутренняя Улыбка — это искренняя улыбка всем частям тела, включая все органы, железы и мышцы, а также нервную систему. Она вырабатывает энергию высокого качества, которая может лечить, и со временем она преобразуется в еще более высококачественную энергию. Искренняя улыбка посылает энергию любви, которая обладает силой, чтобы согревать и исцелять. Просто вспомните время, когда вы были расстроены или больны физически, и кто-то, возможно, даже незнакомый, вам искренне улыбнулся — и внезапно вы почувствовали себя лучше. Норман Казипс, выпускающий редактор “Субботнего обозрения” пишет в “Анатомии болезни”, что он вылечил себя от редкой болезни соединительной ткани просмотром старых фильмов братьев Маркс. Одна из моих студенток излечила себя от рака груди, постоянно практикуя Внутреннюю Улыбку к той области, которая была больна. В древнем Китае Мастера Дао открыли силу энергии улыбки. Они практиковали Внутреннюю Улыбку к себе самим. Она перемещала энергию Ци и образовывала поток Ци высокого качества, этим достигалось здоровье, счастье и долголетие. Улыбка самому себе похожа на наслаждение любовью, а любовь может восстановить и омолодить. Внутренняя Улыбка направляет улыбающуюся энергию в наши органы и железы, которые так необходимы для жизнедеятельности. По иронии, хотя мы часто уделяем большое внимание нашей внешности, очень немногие из нас знают, на что похожи внутренние органы и железы, где они расположены и каковы их функции. Более того, мы нечувствительны к тонким предостережениям, которые они посылают нам, когда мы дурно обращаемся с ними, придерживаясь неправильных диет и ведя нездоровый образ жизни. Мы похожи на руководителя, который никогда нс уделяет внимания своим подчиненным и сильно удивляется, когда что-то случается.
Согласно Страбону, изначально даки назывались "daoi". Традиция, установленная Эзихиусом, сообщает, что "daos" - фригийское наименование "волка". П. Кречмер объяснил это слово, как производное от корня "dhau": "давить", "сжимать", "душить". Оттого же корня происходит имя лидийца Каидаулеса, имя фракийского бога войны Кандаона, илирийское "dhaunos" (полк), бог Даунус и др. Название города Даоус-дава, расположенного в Нижней Моэзии, между Дунаем и Aэмycoм, буквально означает "поселение волков". Итак, издавна даки называли себя "волками" или "подобными волкам", похожими на волков. Страбон сообщает, что закаспийские кочевники-скифы также носили имя "daoi". Латинские авторы называли их "Dahac", а некоторые греческие историки "daai". Их этническое имя с большой вероятностью восходит к иранскому слову "dahae" - "волк". Однако подобные имена не были исключением среди индоевропейцев. К югу от Каспийского моря простиралась Hyrcania, на восточно-иранском диалекте - Vehrkana, на западно-иранском - буквально - "страна волков" (от иранского корня "veheka" - волк). Кочевые племена, заселявшие эту территорию, греко-латинские авторы именовали -"hyrkanoi" - волки. Во Фригии было известно племя Orka (Orkoi). Вспомним о ликейцах Аркадии, а также о Ликии (Lycaonia) в Малой Азии, не говоря уж об аркадском Zеus Lykaios и Аполлоне Ликагенете. Это последнее прозвище Аполлона означает "рожденный волчицей", вернее, рожденный богиней Лето, принявшей облик волчицы.
--------------------------------------------------------------- OCR: Лев Голдин OCR: Сергей Богдан ---------------------------------------------------------------
Мой любимый герой -- Санди Пруэль. На руке у меня татуировка: "Я ВСЕ ЗНАЮ". Самое смешное, что это правда. От этой правды иногда берет жуть. Как звук рассеивается в эхо, жуть рассеивается в одиночество. Все произошло мартовской ночью: весенней грозой. Мне близилось тридцатитрехлетие: тот самый возраст. Я был нищ, одинок и безвестен. Я жил в чужой стране. Мне было плохо. Зачем-зачем-зачем? Я мог иметь карьеру, семью, деньги, положение. Я был талантливее, достойнее тех, кто процветал в литературе. Как же был устроен мир -- несправедливо -- что мне было плохо? Я выбирал свой путь сам. И пришел к результату, который предвидел как один из возможных, который был мне нежеланен. Почему я не хотел сменить путь? Каким образом сложилось это положение? Почему я поступал именно так? Как же устроен я, и как же устроен мир, и какой же в этом всем смысл?.. Где та система отсчета, где чаяния и страдания человека увязаны с поступательным движением истории, в чем конечная цель и смысл этого движения? Как же создан человек, и как же создан этот мир? Голубые зарницы полыхали, рушились раскаты грома небесного: шел четвертый час утра. В стекла хлестала вода. Ну и, как-то, я понял. Если думаешь долго и добросовестно, то в конце концов всегда поймешь. Просто мало кто хорошо думает. Год за годом долгими ночами я лежал и придумывал Мою Книжку. Это приятное занятие. Куда мне было торопиться. Деваться все равно некуда. И когда я ее придумал, я стал придумывать к ней эпиграфы. Эпиграфов было много. Оказывается, все великие люди в общем думали об одном и том же. Выкидывать их было жалко -- уж очень они подходили. В конце концов я оставил штук семь: пусть себе стоят:
Япония при жизни Мусаси Миямото Мусаси родился в 1584 году в Японии в разгар борьбы за возрождение единой империи после четырехвекового периода междоусобиц. Традиционная власть императора была свергнута в XII веке, и, хотя каждый наследный император оставался номинальным правителем Японии, его власть была ограничена. С этого момента Япония живет в непрерывных раздорах между удельными князьями, воителями-одиночками и авантюристами, воюющими за земли и власть. В XV и XVI веках князья, называемые дайме, возвели огромные каменные замки, чтобы защитить себя и свои земли. Вокруг замков стали расти города. Войны мешали торговле и опустошали страну.
Аристотель (Αριστοτελης) (триста восемьдесят четвёртый – триста двадцать второй годы до нашей эры) – греческий учёный и философ, родом из Стагиры, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского; величайший мыслитель человечества; охватил все известные отрасли тогдашнего знания; основоположник формальной логики и силлогистики; основные сочинения: «Физика», «Метафизика», «О возникновении животных», «О душе», «Этика», «Политика», «Риторика», «Поэтика» и другие.
Книга первая (Α). I. Всякое искусство и всякое учение, а равным образом поступок (πραχις) и сознательный выбор, как принято считать, стремятся к определённому благу. Поэтому удачно определяли благо как то, к чему всё стремится. В целях, однако, обнаруживается некоторое различие, потому что одни цели – это деятельности (ενεργειαι), другие – определённые отдельные от них результаты (εργα). В случаях, когда определённые цели существуют отдельно от действий (πραχεις), результатам естественно быть лучше [соответствующих] деятельностей. Так как действий, искусств и наук много, много возникает и целей. У врачевания – это здоровье, у судостроения – судно, у военачалия – победа, у хозяйствования – богатство. Поскольку ряд таких [искусств и наук] подчиняется одному какому – нибудь умению (δυναμις) – подобно тому как искусство делать уздечки и всё прочее, что относится к конской сбруе, подчинено искусству править лошадьми, а само оно, как и всякое действие в военном деле, подчинено искусству военачалия, и таким же образом остальные искусства подчинены [каким – то] другим, – постольку во всех случаях цели управляющих (αρκ – ηιτεκτονικαι) [искусств и наук] заслуживают предпочтения (ηαιρετοτερα) перед целями подчинённых; в самом деле, ведь последние преследуют ради первых. При этом безразлично, сами ли деятельности – цели поступков, или цели – это нечто иное, от них отдельное, как в случае с названными выше науками.
Словосочетание philosophia perennis впервые было использовано Лейбницом. Но сама наука — метафизика, признающая существование божественной Реальности в мире вещей и разумных живых существ; психология, находящая в душе нечто подобное божественной Реальности или даже идентичное ей; этика, полагающая, что главной целью человека является познание имманентной и трансцендентальной Основы всего бытия, — сама наука всеобъемлюща и существует с незапамятных времен...
Затяжное самогрызенье, по согласному мнению всех моралистов, является занятием самым нежелательным. Поступив скверно, раскайся, загладь, насколько можешь, вину и нацель себя на то, чтобы в следующий раз поступить лучше. Ни в коем случае не предавайся нескончаемой скорби над своим грехом. Барахтанье в дерьме — не лучший способ очищения.
В ходе истории за свой кир и за свой кайф умерло больше людей, чем за свою религию или за свою страну. В этих миллионах страсть к этиловому спирту и опиатам была сильнее, нежели любовь к Богу, дому или детям; и даже сильнее, чем любовь к жизни. И плакали они не по свободе или смерти: они плакали по смерти, предваряемой порабощением. В этом заключаются парадокс и тайна. Чего ради такое множество мужчин и женщин готово жертвовать собой во имя цели, столь окончательно безнадежной и местами столь болезненной и столь глубоко унизительной?
Серийное оформление, дизайн книги и оформление обложки Елены Шамрай Подготовка текста, комментарии, вступительная статья А. Шапошникова Поэтические переводы И. Евсы Переводы Диогена Лаэртия и Порфирия выполнены М.Л. Гаспаровьш В оформлении книги использованы фрагменты графических работ Виктора Вазарели
Что знает современный образованный человек о Пифагоре? Пару теорем из школьного учебника, дюжину изречений из расхожего сборника афоризмов мудрецов да бессвязный набор фраз из университетского курса истории философских учений. Между тем Пифагор не только придумал знаменитую теорему, но и создал первую в Эл-ладе философскую школу и проект первого театра. Именно в пифагорейское учение уходят корни Академии и Ликея, не говоря уже о римских гражданских доблестях. В этой книге впервые собраны все дошедшие до нас письменные сообщения древних авторов о Пифагоре и его учении. Каждому в этой книге откроется то, что соответствует уровню его духовного восхожде-ния, — посвященный за неприязненным словом узрит величие абсолюта, ищущий мудрости обнаружит среди неясных символов немало полезного для собственного развития и улучшения природы своих родных и близких. Бесполезной эта книга окажется лишь для тех, кто одержим духовной ленью и не испытывает никакого желания познавать этот столь ненадолго явленный ему блистательный мир...
Предисловие к публикации "Диалог" - последнее неоконченное произведение Абеляра. Не дожидаясь решения Сансского собора, осудившего его в 1140 г. как еретика, он отправился с апелляцией в Рим к Иннокентию III, но по дороге заболел и остановился в Клюнийском аббатстве, под кровом Петра Благочестивого. Там Абеляр и умер 23 апреля 1142 г. В "Диалоге" дается анализ трех способов рефлексии, имеющих этику в качестве общего основания. Интенсивное обсуждение этических проблем на латинском Западе началось с конца XI в. как в монашеской, так и в мирской среде. В монастыре эти проблемы изучались прежде всего применительно к жизни, отрешенной от мира, с ее отвращением к греху, пренебрежением к земным ценностям, полным повиновением канонам.
Часть первая Человеческие чувства часто сильнее возбуждаются или смягчаются примерами, чем словами. Поэтому после утешения в личной беседе, я решил написать тебе, отсутствующему, утешительное послание с изложением пережитых мною бедствий, чтобы, сравнивая с моими, ты признал свои собственные невзгоды или ничтожными, или незначительными и легче переносил их. Я происхожу из местечка, расположенного в преддверии Бретани, как я думаю, милях в восьми к востоку от Нанта, и носящего название Пале. Одаренный от природы моей родины или по свойствам нашего рода восприимчивостью, я отличался способностями к научным занятиям. Отец мой до того, как я препоясался воинским поясом, получил некоторое образование.
Перевод М.А. Гарнцева ПРАВИЛО 1 Целью научных занятий должно быть направление ума таким образом, чтобы он мог выносить твердые истинные суждения обо всех тех вещах, которые ему встречаются. Таково обыкновение людей, что всякий раз, когда они замечают какое-либо сходство между двумя вещами, они в своих суждениях приписывают обеим даже в том, чем эти вещи различаются, то, что, как они узнали, является истинным для одной из них. Так, неудачно сравнивая науки, которые целиком заключаются в познании, присущем духу, с искусствами, которые требуют некоторого телесного упражнения и расположения, и видя, что один человек не в состоянии разом обучиться всем искусствам, но легче становится лучшим мастером тот, кто упражняется лишь в одном из них (ведь одни и те же руки не могут приспособиться к возделыванию земли и игре на кифаре или ко многим различным занятиям подобного рода столь же легко, как к одному из них), они думали то же самое и о науках и, отличая их друг от друга сообразно различию их предметов, полагали, что надо изучать каждую науку в отдельности, отбросив все прочие. В этом они безусловно обманывались. Ведь, поскольку все науки являются не чем иным, как человеческой мудростью, которая всегда пребывает одной и той же, на какие бы различные предметы она ни была направлена, и поскольку она перенимает от них различие не большее, чем свет солнца - от разнообразия вещей, которые он освещает, не нужно полагать умам какие-либо границы, ибо познание одной истины не удаляет нас от открытия другой, как это делает упражнение в одном искусстве, но, скорее, тому способствует. И право, мне кажется удивительным, что многие люди дотошнейшим образом исследуют свойства растений, движения звезд, превращения металлов и предметы дисциплин, подобных этим, но при всем том почти никто не думает о здравом смысле или об этой всеобщей мудрости, тогда как все другие вещи в конце концов следует ценить не столько ради них самих, сколько потому, что они что-то прибавляют к этой мудрости. И оттого не без основания мы выставляем это правило норным среди всех, ибо ничто так не отклоняет нас от прямого пути разыскания истины, как если мы направляем наши занятия не к этой общей цели, а к каким-либо частным. Я говорю не о дурных и достойных осуждения целях, каковыми являются пустая слава или бесчестная нажива: ведь очевидно, что приукрашенные доводы и обманы, приноровленные к способностям толпы, открывают к этим целям путь гораздо более короткий, чем тот, который может потребоваться для прочного познания истинного. Но я разумею именно благородные и достойные похвалы цели, так как они часто вводят нас в заблуждение более изощренно, как, например, когда мы изучаем науки, полезные для житейских удобств или доставляющие то наслаждение, которое находят в созерцании истинного и которое является почти единственным в этой жизни полным и не омраченным никакими печалями счастьем. Конечно, мы можем ожидать от наук этих законных плодов, но, если мы во время занятий помышляем о них, они часто становятся причиной того, что многие вещи, которые необходимы для познания других вещей, мы упускаем или потому, что они на первый взгляд кажутся малополезными, или потому, что они кажутся малоинтересными. И надо поверить в то, что все науки связаны между собой настолько, что гораздо легче изучать их все сразу, чем отделяя одну от других. Итак, если кто-либо всерьез хочет исследовать истину вещей, он не должен выбирать какую-то отдельную науку: ведь все они связаны между собой и друг
Символы и числа «Книги перемен» Введение “Книга перемен” (“И цзин”) — одна из древнейших книг китайской цивилизации. Без преувеличения можно сказать, что она является самым удивительным интеллектуальным феноменом, порожденным Китаем. Нет такой области традиционной китайской культуры, которая не была бы так или иначе связана с символами “Книги перемен”, будь то философия, математика, астрономия, медицина, наука управления государством, воинское искусство, теория музыки или кулинария. Уже достаточно долгое время она известна и в Европе, где на нее смотрят как на образчик иррациональности восточной мудрости. Известный переводчик и исследователь “Книги перемен” Ю.К. Щуцкий (1897—1938) считал, что она “возникла как текст вокруг древнейшей практики гадания и служила в дальнейшем почвой для философствования, что было особенно возможно потому, что этот малопонятный и загадочный архаический текст представлял широкий простор творческой философской мысли” (Щуцкий 1993: 112). Подобное мнение распространено среди китаеведов и до сих пор. Однако исследования, проведенные автором настоящей монографии, показывают иное. Их целью ставилась реконструкция некоего древнего учения, составной частью которого являлась “Книга перемен”. При том обстоятельстве, что она действительно применялась в гадательной практике, последняя была существенно большим, чем простое перебирание стеблей тысячелистника для предсказания будущих событий. Гадание было неким способом восприятия мира и взаимодействия с ним. Само же реконструируемое учение, базирующееся на символике “Книги перемен”, носило характер вполне рационального мировоззренческого и методологического комплекса, обслуживавшего религиозную, социально-политическую и научную практику древних китайцев, и содержало в себе теорию самосовершенствования, подобную до некоторой степени древнеиндийской йоге. Известные нам разновидности “философствования”, о котором говорил Ю.К. Щуцкий, представляют собой попытки древнекитайских философов, начиная с Конфуция, осмыслить данное учение в то время, когда оно склонилось к закату, и поэтому в них отражены как созвучные ему мысли, так и чуждые, основанные только на формальном подобии.
В этой вводной главе я хочу сделать краткий обзор некоторых главных тем, которые будут рассмотрены в книге. Небольшое конспективное обозрение в самом начале может помочь читателю легче разобраться в остальных разделах и понять взаимоотношение идей и концепций...
Вечерние беседы в храме Токайдзи Такуан Сохо Такуан Сохо (1573-1645) -- дзэнский монах, каллиграф, поэт, художник, садовник, мастер чайной церемонии и изобретатель рецепта квашения редиски, который носит его имя и до сих пор популярен в Японии... Предание гласит, что Такуан Осё был наставником непобедимого мастера меча Миямото Мусаси, создавшего известный трактат о стратегии "Книга пяти колец". С десятилетнего возраста под влиянием своих религиозных родителей Такуан стал жить в буддийском монастыре. Наряду с буддизмом Такуан изучал конфуцианство и китайское стихосложение. В 1608 году (в возрасте 37 лет) он по указу императора Гоёсэя занимает пост настоятеля храма Дайтокудзи, пользовавшегося особым покровительством императора и вниманием японской аристократии. Однако вскоре он оставляет эту должность, написав в стихотворении, что он странствующий монах и не может жить в столице в золотой клетке. Такуан Сохо вел жизнь странствующего монаха до 1639 года, когда в местности Синагава по приказу сёгуна Иэмицу для него был построен храм Бансёдзан Токайдзи, в котором он и провел свои последние годы.
Уильям БЛЕЙК Песни Невинности и Опыта Показывающие два противоположных состояния души человеческой * SONGS OF INNOCENCE * * ПЕСНИ НЕВИННОСТИ * INTRODUCTION Piping down the valleys wild Piping songs of pleasant glee On a cloud I saw a child. And he laughing said to me. Pipe a song about a Lamb: So I piped with merry chear, Piper pipe that song again - So I piped, he wept to hear. Drop thy pipe thy happy pipe Sing thy songs of happy chear, So I sung the same again While he wept with joy to hear. Piper sit thee down and write In a book that all may read - So he vanish'd from my sight, And I pluck'd a hollow reed. And I made a rural pen, And I stain'd the water clear, And I wrote my happy songs, Every child may joy to hear ВСТУПЛЕНИЕ Шел я с дудочкой весною, Занималася заря - Мальчик в тучке надо мною Улыбнулся, говоря: "Песню мне сыграй про агнца!" Я сыграл - развеселил! "Ты сыграй-ка это снова!" Я сыграл - он слезы лил. "Дудочку оставь и спой мне То, что прежде ты играл". И пока я пел ту песню, Он смеялся и рыдал. "Выйдет книга неплохая - Песни эти пусть прочтут", - Молвил мальчик, исчезая... Сразу взялся я за труд: Для письма сломил тростинку, Бросил в воду горсть земли - Записал все песни детям, Чтобы слушать их могли!
Перевод Э.Л. Линецкой Francois de La Rochefoucauld Memoires. Reflexions ou sentences et maximes morales Франсуа де Ларошфуко Мемуары. Максимы Издание подготовили: А.С. Бобович, Э.Л. Линецкая, М.В. Разумовская, Н.Я. Рыкова Серия "Литературные памятники" М., "Наука", 1993
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ЧИТАТЕЛЮ (к первому изданию 1665 г.) Я представляю на суд читателей это изображение человеческого сердца, носящее название "Максимы и моральные размышления". Оно, может статься, не всем понравится, ибо кое-кто, вероятно, сочтет, что в нем слишком много сходства с оригиналом и слишком мало лести. Есть основания предполагать, что художник не обнародовал бы своего творения и оно по сей день пребывало бы в стенах его кабинета, если бы из рук в руки не передавалась искаженная копия рукописи; недавно она добралась до Голландии, что и побудило одного из друзей автора вручить мне другую копию, по его уверению, вполне соответствующую подлиннику. Но как бы верна она ни была, ей вряд ли удастся избежать порицания иных людей, раздраженных тем, что кто-то проник в глубины их сердца: они сами не желают его познать, поэтому считают себя вправе воспретить познание и другим. Бесспорно, эти "Размышления" полны такого рода истинами, с которыми неспособна примириться человеческая гордыня, и мало надежд на то, что они не возбудят ее вражды, не навлекут нападок хулителей.
