Сайт создан как бесплатное некоммерческое, доступное всем собрание материалов. Материалы можно СКАЧАТЬ БЕСПЛАТНО и БЕЗ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ РЕГИСТРАЦИИ. Здесь представлены редкие и просто интересные книги, иллюстрации. Доступ в библиотеку открыт для всех, единственное условие — некоммерческое использование предоставленной информации!
Utm got bored. In general, boredom as a reaction to the tedium and monotony of surroundings or inner dissatisfaction with oneself, and loss of interest in life, are only characteristic of Man and some animals. To be bored one needs to have something to be bored with, so to say, - that is, a delicately and perfectly organized nervous system. One needs the capacity for abstract thought or, at the very least, suffering. Utm had no nervous system in the common sense of the word, and he did not ponder abstract thoughts. What is more, he did not know how to suffer. He only took in his surroundings, memorized and acted. Nevertheless, he got bored. The thing is, nothing new around him was left to memorize since the
Au tournant, dans la profondeur de la trouйe de la forкt, Le futur qui m'attend me sert de serment. On ne l'entraоnera pas dans une discussion Et on ne l'amadouera pas par la caresse Il est grand ouvert, comme la forкt distendu, а la rencontre. Boris Pasternak. Grimpe, grimpe doucement, Escargot, la pente du Fuji, Plus haut, jusqu'au sommet! Issa, fils de paysan. I
De cette hauteur, la forкt йtait comme une luxuriante йcume mouchetйe. Comme une immense йponge poreuse couvrant le monde tout entier. Comme un animal qui se serait un jour tapi dans l'attente puis se serait endormi et se serait couvert d'une mousse grossiиre. Comme un masque informe posй sur un visage que personne n'avait encore jamais vu. Perets quitta ses sandales et s'assit, ses pieds nus pendant dans le prйcipice. Il lui sembla que ses talons йtaient tout d'un coup devenus humides, comme s'il les avait rйellement plongйs dans le tiиde brouillard lilas qui s'accumulait sous la falaise. Il tira de sa poche les cailloux
Pora Deszczуw Przeіoїyіa: Irena Lewandowska Kiedy Irma wyszіa, chuda, dіugonoga, uњmiechajNoc siк po dorosіemu szerokimi i jaskrawoczerwonymi jak u matki ustami, dіugo zamykajNoc za sobNo drzwi, Wiktor zajNoі siк starannym zapalaniem papierosa. To wcale nie jest dziecko, myњlaі oszoіomiony, dzieci nie rozmawiajNo w ten sposуb. To nawet nie brutalnoњж, to okrucieсstwo i nawet nie okrucieсstwo - po prostu jest jej wszystko jedno. Jakby nam udowodniіa twierdzenie matematyczne - wszystko obliczyіa, przeanalizowaіa, rzeczowo zakomunikowaіa wynik i oddaliіa siк potrzNosajNoc warkoczykami, absolutnie spokojna. PrzezwyciкїajNoc zaїenowanie Wiktor spojrzaі na Lolк. Na twarzy miaіa czerwone plamy, wargi jej drїaіy, jakby chciaіa siк rozpіakaж, ale
Arkady and Boris Strugatsky. Destination: Amaltheia
Arkady and Boris Strugatsky, authors of "Destination; Amaltheia", have already several collections of SF stories to their credit. Arkady Strugatsky (b. 1925) is a linguist and translator specialising in Japanese. Boris (b. 1933) is an astronomer and works at the computer laboratory of Pulkovo Observatory. The title story of this volume is their second novelette appearing after "The Country of the Purple Clouds" -about explorations on Venus, First Prize winner in a best SF book competition.
Jupiter, Saturn, Uranus, Neptune. .. . Hydrogen phantoms, the strangest and most enigmatic objects in the solar system. Enormous masses of hydrogen and helium tinged by methane and ammonia. What is their structure? What makes them rotate at such a frantic .speed? What is their source of energy? We observe titanic changes on their surface. We see strips of clouds streak along, broken now and then by giant whirls, streamers of gases erupt into space in flaring bursts. What forces are behind these outer phenomena? Thermonuclear reactions? But these giants have sub-zero surface temperatures: -216°F on Jupiter and even lower on the others. What is then the mechanism of these primaries? Perhaps it is some physical principle we don't know yet and even do not so far dare to guess at....
The King sat naked. Like a foolish pauper on the street, he sat leaning against a cold wall, drawing in his blue, goose-bumped legs. He shivered, with his eyes closed, he listened, but everything was quiet. He awoke at midnight from a nightmare and immediatelly understood that he was finished. Some one weezed and writhed by the door of the bedroom suite, he heard footsteps, metalic jingling and drunken mummbling of His Highness, Uncle Buht: "Let me through... Let me.. Break it down, hell with it..." Wet with icy sweat, he slintly rolled off his bed, ducked into a secter closet, and loosing himself he ran down the underground passage. Something sqelched under his bare feet, the startled rats dashed away, but he did not notice anything, just now, sitting next to a wall he remembered everything; the darkness, the slippery walls, and the pain from a blow on the head against the shakled door to the temple, and his own unberable high yelp. They shall not enter here, he thought. No one shall enter here. Only if the King order's so. But the King shall not order... He snickered hysterically. Oh no, the King will not order! He carefully un screwed up his eyes and saw his blue, hairless legs with scraped knees. Still alive, he thought. I will live, because they shall not enter here.
Аркадий и Борис Стругацкие "Стажеры" PROLOGUE A massive red and white coach arrived. Departure was announced. - Alright, off you go, - said Daugeh. Bykov grumbled: - We'll make it. By the time they all board... He watched sullenly how the other passengers entered the bus at leisure, one by one. About a hundred people were boarding. - This will take fifteen minutes, at least, - Grisha remarked knowingly. Bykov gave him a strict look. - Button up your shirt, - he said. - Dad, I'm hot, - Grisha said. - Do up your shirt, - Bykov repeated. - Don't walk around like a slouch. - Don't look at me, - said Yurkovski. - I am allowed, whilst you aren't yet. Daugeh looked at him and shifted his eyes. Didn't feel like looking at Yurkovski - seeing his self-assured flabby face with a surly drooping lower
When I swung out of the village street onto the main highway, there was a truck behind me. It was one of those big semi jobs and it was really rolling. The speed limit was forty-five on that stretch of road, running through one corner of the village, but at that time in the morning it wasn't reasonable to expect that anyone would pay attention to a posted speed. I wasn't too concerned with the truck. I'd be stopping a mile or so up the road at Johnny's Motor Court to pick up Alf Peterson, who would be waiting for me, with his fishing tackle ready. And I had other things to think of, too - principally the phone and wondering who I had talked with on the phone. There had been three voices and it all was very strange, but I had the feeling that it may have been one voice, changed most wonderfully to make three voices, and that I would know that basic voice if I could only pin it down. And there had been Gerald Sherwood, sitting in his study, with two walls lined by books, telling me about the blueprints that had formed, unbidden, in his brain. There had been Stiffy Grant, pleading that I not let them use the bomb. And there had been, as well, the fifteen hundred dollars. Just up the road was the Sherwood residence, set atop its hill,
THE INVENTORY list was long. On its many pages, in his small and precise script, he had listed furniture, paintings, china, silverware and all the rest of it - all the personal belongings that had been accumulated by the Barringtons through a long family history. And now that he had reached the end of it, he noted down himself, the last item of them all: One domestic robot, Richard Daniel, antiquated but in good repair. He laid the pen aside and shuffled all the inventory sheets together and stacked them in good order, putting a paper weight upon them - the little exquisitely carved ivory paper weight that aunt Hortense had picked up that last visit she had made to Peking.
Original copyright year: 1963 Date of e-text: June 26, 1999 Prepared by: Anada Sucka
1 The noise was ended now. The smoke drifted like thin, gray wisps of fog above the tortured earth and the shattered fences and the peach trees that had been whittled into toothpicks by the cannon fire. For a moment silence, if not peace, fell upon those few square miles of ground where just a while before men had screamed and torn at one another in the frenzy of old hate and had contended in an ancient striving and then had fallen apart, exhausted. For endless time, it seemed, there had been belching thunder rolling from horizon to horizon and the gouted earth that had spouted in the sky and the screams of horses and the hoarse bellowing of men; the whistling of metal and the thud when the whistle ended; the flash of searing fire and the brightness of the steel; the bravery of the colors snapping in the battle wind. Then it all had ended and there was a silence.
Мерно щелкали контакты на этажах. Старинный лифт со стеклами, гравированными цветочками, медленно полз вверх. Остановился. Четверо мужчин вышли из него и прошли по коридору. Хотя еще был день, горело электричество. Обитая кожей дверь отворилась. -- Входите, джентльмены, -- пригласил человек, стоящий на пороге. Грегори вошел последним, вслед за врачом. В кабинете было темновато. За окном плавали в тумане голые ветви деревьев. Главный инспектор уселся за письменный стол -- черный массивный стол с резной балюстрадкой. На полированной его поверхности стояли два телефона, плоский микрофон внутренней связи, лежала курительная трубка, очки, лоскуток замши -- больше
Auszuege aus einem Interview, das Doktor Valentin Pillman anlaesslich seiner Auszeichnung mit dem Nobelpreis fuer Physik im Jahre 19.. dem Sonderkorrespondenten von Radio Harmont gewaehrte Besuchs Besuch eine Tatsache war, konnte ich mich nicht ueberwinden, den von Panik erfuellten Berichten Glauben zu schenken. Zu sensationell wurde ueber brennende Stadtviertel berichtet, ueber Ungeheuer, die sich Greise und Kinder zum Frass aussuchten, ueber die blutigen Kaempfe zwischen den unverwundbaren Gaesten aus dem All und den im Gegensatz dazu hoechst anfaelligen Panzereinheiten der Regierung, die sich nichtsdestoweniger sehr wacker schlugen..." "Sie haben recht. Unsere Kollegen uebertrieben damals... Aber zurueck zur Wissenschaft. Die Entdeckung des Pillman-Radianten war Ihr erster, doch gewiss nicht letzter Beitrag zur Erforschung des Besuchs?". Mitteilungen des Internationalen Instituts fuer ausserirdische Kulturen?"
Sergei Khramtsov. About Travellers and Wondering (screenplay)
FADE IN: NIGHT STAR STADDED SKY TURNS INTO AQUATIC DARKNESS PULSATING WITH SOUND FROM TIME TO TIME BEING PENETRATED BY LIGHT SOUNDS OF UNDERWATER RADAR EXT. UNDERWATER. DAY ECU on the eye of SEPTOPOD, a squid-amoebae like aquatic organism, ECU on the eyes of a man, IVAN, wearing underwater diving-hydraulic suit, PULL OUT: we see IVAN, a semiotic biologist, hiding beside underwater weeds bushes. IVAN VO Septopods are very sensitive animals, may be disturbed away by the lightest sound, any abrupt movement, and then they would leave and come back only at night. And at night its better not to disturb them. An eel stirs out from under IVAN's feet, other fishes swim by, tubby cat fish observing dully with his bulging eyes follows, crowd of silver fishes sparkle by. Finally a SEPTOPOD appears slowly from the weeds on the right. His semi-closed eye shakes and opens wider. IVAN slowly rises marking ionic gun, presses the trigger and quickly dives up toward the surface. The water around fills with acid colors of SEPTOPOD protective masking substance. IVAN appears on the surface of the lake and starts swimming towards the land.
Два научно-фантастических романа-гипотезы О стремящихся к звездам М., Молодая гвардия, 1991
ОТРАЖЕНИЕ ЗВЕЗД Роман-гипотеза в четырех частях М., Молодая гвардия, 1991 Истинная мудрость - не вершина знаний, а способность распорядиться ими для общего блага. По Сократу. ПРОЛОГ Атомы, расположенные в узлах одного и того же кристаллического вещества, абсолютно тождественны. Физические свойства кристаллов "В таинственном мире космоса, в беспредельном просторе миллионов световых лет, среди сверкающих центров атомного кипения материи, среди звезд, живущих или рождающихся, гигантских или карликовых, ослепительных или матово-черных с непостижимой плотностью, через вакуум материальный, но неощутимый, как пустота, по сложной трассе летел звездолет. Его вело познание Разумом высшего закона, по которому любые материальные частицы, взаимодействуя, всегда будут стремиться занять положения, отвечающие наименьшей энергии системы, которую образуют. Частички земного вещества, где это возможно, выстраиваются в кристаллах - в структуре, отвечающей этим условиям. В равной мере этому закону, очевидно, должны подчиняться и космические тела. Космический странник искал среди них, казалось бы, хаотически рассыпанных, упорядоченные таким общим законом звездные кристаллы.
Два научно-фантастических романа-гипотезы О стремящихся к звездам М., Молодая гвардия, 1991
Но где теперь найти кого-то, Похожего на Дон Кихота? Весна Закатова.
КОЭФФИЦИЕНТ ЛЮБВИ, ИЛИ ТАЙНА НУЛЯ Роман-гипотеза в трех частях Чувство - огонь. Мысль - масло. В. Г. Белинский. ПРОЛОГ О том поразмыслим, что ждет впереди. Фирдоуси. "В таинственном мире космоса, в беспредельном просторе миллионов световых лет, среди сверкающих центров атомного кипения материи, среди звезд, живущих или рождающихся, гигантских или карликовых, двойных белых или желтых, красных или голубых, ослепительных или мертво-черных и непостижимо плотных, в мире загадочных туманностей, неистовых квазаров и задумчивых лун, среди планет цветущих или обледенелых, диких или цивилизованных, появилось новое небесное тело... появилось не в силу межзвездных катаклизмов, а по дерзкой воле разумных существ". Оказывается, эти написанные мной когда-то строки лежали на столе скромного летчика, работавшего на Севере, но охваченного мечтой о космосе. Юрий Гагарин сам признался мне в этом, когда в телецентре мы встретились с ним в годовщину его беспримерного полета. Я еще пошутил тогда, что имею его фотографию пятитысячелетней
Семь тысяч пятьсот сороковая сессия Галактического Конгресса восседала торжественным конклавом в просторном полукруглом зале на Эроне, второй планете Арктура. Председатель медленно поднялся и обвел взглядом собравшихся делегатов. Как и все арктурианцы, он отличался широким лицом, сейчас несколько покрасневшим от волнения. Перед тем как обратиться к делегатам с официальным заявлением, председатель выдержал паузу, чтобы придать происходящему особую торжественность.
Айзек Азимов. "...Вставьте шплинт А в гнездо Б..." (рассказ)
Isaac Asimov. Insert Knob A in Hole B (1957) Перевод В.Постникова
Из всех моих рассказов у этого самая необычная история. Причем он самый короткий из когда-либо написанных мною. Произошло это приблизительно так. 21 августа 1957 года я принимал участие в дискуссии о средствах и формах пропаганды научных знаний, передававшейся по учебной программе Бостонского телевидения. Вместе со мной в передаче участвовали Джон Хэнсен, автор инструкции по использованию машин и механизмов, и писатель-фантаст Дэвид О. Вудбери. Мы дружно сетовали на то, что большинство произведений научной фантастики, да и техническая литература тоже, явно не дотягивают до нужного уровня. Потом кто-то вскользь заметил насчет моей плодовитости.
Марджи даже записала об этом в своем дневнике. На странице под датой 17 мая 2155 года. Запись гласила: "Сегодня Томми нашел настоящую ". Это была очень странная книга. Дедушка Марджи как-то сказал, что, когда он был маленьким мальчиком, его дедушка рассказывал о временах, когда все сказки печатались на бумаге. Они перевертывали страницы - пожелтевшие, сморщенные листы, и им было смешно, что слова на них стояли на месте, а не двигались, как обычно на экране. Слова стояли на месте и не исчезали - читай и перечитывай их сколько хочешь.
- Давай-давай, - сказал Шапур довольно вежливо, принимая во внимание то обстоятельство, что он был демоном. - Ты тратишь мое время. И, должен добавить, также и свое собственное, поскольку у тебя осталось только полчаса. - И его хвост дернулся. - Это не дематериализация? - задумчиво спросил Айсидор Уэлби. - Я уже сказал, что нет, - ответил Шапур. Сотый раз Уэлби окинул взглядом бронзу, окружавшую его со всех сторон. Демон испытал нечестивое удовольствие (а в самом деле, какое же еще?), Отметив что пол, потолок и стены сложены из цельных бронзовых листов двухметровой толщины, между которыми не было заметно ни малейших следов шва.
Вокруг царила особая атмосфера всеобщего легкого возбуждения, когда хорошо воспитаная публика, с нетерпением поглядывая на занавес, ожидает начала премьеры. Горстка ученых, кое-кто из знати, несколько конгрессменов и совсем мало репортеров - вот и все, кто счел нужным прийти сюда. Элвин Хорнер из Вашингтонского бюро континентальной прессы рядом с собой увидел Джозефа Винченцо из Лос-Аламоса. - Уж теперь-то мы наверняка чему-то научимся, - обратился он к тому. Винченцо пристально взглянул на него сквозь бифокальные стекла. - Это не главное, - ответил он. Хорнер нахмурился. Сегодня им впервые предстояло увидеть уникальные кадры сверхзамедленной съемки атомного взрыва. С помощью хитроумных линз, меняющих направленную поляризацию вспышек, момент взрыва будет разделен на отдельные снимки, снятые с выдержкой в одну миллиардную долю секунды.
В заблуждение меня ввел, конечно, его смокинг, и в течение каких-нибудь двух секунд я действительно его не узнавал. Он был для меня просто долгожданным клиентом, первым, кого судьба мне наконец послала за всю неделю, и, естественно, показался великолепным. Даже в смокинге в 9.45 утра он был неземным видением. Хотя из рукавов, не доходивших до запястья дюймов на шесть, свисали длинные костлявые кисти рук, а края носков и края брюк тщетно пытались встретиться, он был прекрасен, этот первый за неделю клиент.
